В начале 21 века приходится говорить об остром кризисе концепции прав человека

Выступление Евгения Жовтиса, Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности

(подготовлено для Human Rights Summit 2010, Washington, 17 February, 2010)

Уважаемые участники саммита!

К сожалению, по известным причинам я не могу лично участвовать в данном важном правозащитном форуме, но хочу поделиться своими мыслями о состоянии прав человека в мире и благодарю организаторов саммита за предоставленную возможность.

Несколько лет назад на одной из конференций мне довелось использовать такой тезис: главными врагами концепции прав человека и демократического развития в современном мире являются нефть, газ, геополитические соображения и война с терроризмом. Причем последнее можно рассматривать более широко, как войну с экстремизмом, радикализмом, обеспечение некой достаточно вольно интерпретируемой властями многих государств стабильности.

Первое десятилетие 21 века продемонстрировало, что эти враги побеждают на всех фронтах.

Они побеждают во внутренней политике, потому что режимы в большинстве стран, обладающих нефтью и газом, диктаторские или в лучшем случае авторитарные, обычно сильно коррумпированные, используют свои ресурсы для обогащения элиты, удержания власти и максимального контроля над обществом.

Нефть и газ используются во внешней политике, как сильный аргумент в международных отношениях, когда речь идет о необходимости хоть в какой-то мере следовать международным обязательствам в области обеспечения прав человека и верховенства закона.

Фактор геополитических соображений позволяет авторитарным властям стран, имеющих важное геополитическое расположение, использовать его как очень важный козырь во взаимоотношениях с демократическими государствами в контексте постоянно ведущейся борьбы за влияние в региональном и глобальном масштабе.

Война с терроризмом, экстремизмом, радикализмом, борьба за обеспечение стабильности в большинстве стран, даже не имеющих таких острых проблем, привела к подавлению инакомыслия, свертыванию гражданских прав и свобод.

Полагаю, что можно говорить не просто об ухудшении ситуации с правами человека во многих странах мира, а о кризисе самой концепции прав человека.

Попробую обосновать этот тезис. Как известно, концепция прав и свобод человека основана на признании их высшей ценностью, на уважении человеческого достоинства.

Используя достаточно упрощенную схему, можно сказать, что реализация концепции прав человека происходит в трех измерениях:

- через законодательство (международное и национальное);

- через институциональное развитие (на международном и национальном уровне);

- через практическое воплощение.

Если мы посмотрим в динамике на состояние этих «измерений», то, боюсь, придем к крайне неутешительным выводам.

Международное законодательство в области прав человека, начинающееся с не имеющей юридической силы, но от этого не становящейся менее значимой, Всеобщей декларации прав человека, обоих пактов, сотен конвенций ООН, МОТ и т. д., содержащих договорные юридические обязательства стран-членов ООН или региональных организаций, представляет собой законодательство «второго сорта». Если договоры в области безопасности, экономического сотрудничества все-таки принято выполнять, то неисполнение обязательств по договорам в области прав человека стало нормальной практикой. Юридических обязательств, не говоря уже о политических!

При этом все разговоры на эту тему на международном уровне происходят в условиях всеобъемлющей политкорректности.

Многие страны с типично диктаторскими или жестко авторитарными режимами, подписавшие и ратифицировавшие Международные пакты о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах; конвенции против пыток и о правах беженцев; запрещающие рабство и обеспечивающие права ребенка и много других, не соблюдают большинство положений этих юридически обязывающих документов. И что? И ничего!

Эти страны отчитываются перед Советом ООН по правам человека, получают рекомендации комитетов ООН, специальных тематических механизмов (спецдокладчиков ООН) и продолжают нарушать свои обязательства. При этом еще и периодически указывают другим государствам и международным организациям, что, затрагивая вопрос о правах человека, они вмешиваются во внутренние дела суверенного государства. Подобные дискуссии происходят даже в ОБСЕ, где все 56 государств являются участниками Московского документа 1990 г., где признается экстерриториальность прав человека!

Складывается впечатление, что развитые демократические государства и международные организации играют с диктаторскими и авторитарными режимами в своеобразную игру в прятки. Вы делаете вид, что с нами соглашаетесь в вопросах обеспечения прав человека, демократии и верховенства закона, а мы делаем вид, что не видим, как вы нарушаете свои обязательства.

Выработался даже своеобразный политкорректный дипломатический язык документов международных организаций и выступлений официальных представителей, например, ООН, ОБСЕ и др. по вопросам соблюдения прав человека.Сначала говорится о благодарности за сотрудничество, потом – о позитивных признаках устойчивого развития, а потом – об отдельных недостатках, которые никак не воспринимаются как нарушающие общее положительное впечатление.

ОБСЕ, осуществляя мониторинг выборов в РК на протяжении почти 15 лет, каждый отчет начинала словами, что наша страна сделала важный шаг на пути к международным стандартам свободных и справедливых выборов. Правда, каждый отчет заканчивался выводом, что выборы в РК пока еще не соответствуют международным стандартам, но шаги сделаны.

Я посчитал по отчетам ОБСЕ: наша страна сделала как минимум 7 (семь) важных шагов, и не совсем понятно, почему мы так и не сдвинулись с места и в 2010 году, в год председательства, вступили с однопартийным парламентом.

Полагаю, что подобных примеров сотни и тысячи из разных стран мира.

При этом нужно отметить, что международные договоры по правам человека, имеющие юридическую силу, являются согласно конституции многих государств частью национального законодательства (внутреннего права), но их все равно не выполняют. Нужно искать решение этой проблемы! Либо международные договоры по правам человека являются юридически обязывающими в практическом смысле, и их выполнение имеет какие-либо практические правовые последствия, либо надо признать, что международного обязывающего права в области прав человека попросту не существует. Если не действуют юридически обязывающие международные нормы, то и не имеет смысла даже говорить о политических или моральных обязательствах государств в области прав человека.

Несколько лет назад на слушаниях в Конституционном совете РК, где я выступал в качестве эксперта и сослался на ряд положений документов ОБСЕ, на вопрос одного из членов КС РК, являются ли положения документов ОБСЕ юридически обязывающими, я ответил, что документы ОБСЕ не имеют юридической силы, на что он с удовлетворением отметил, «ну тогда за их невыполнение ничего не будет».

В условиях нигилистического отношения многих государств с диктаторскими или авторитарными режимами к международным обязательствам в области прав человека, нет особого смысла говорить о несоответствии национальных законодательств международным стандартам. Мы очень часто и много говорим об отдельных репрессивных положениях тех или иных законов в тех или иных государствах. Особенно это касается законодательства в области свободы слова и выражения мнения, свободы совести и религии, свободы объединения, свободы мирного собрания, передвижения, защиты частной жизни и многого другого, в частности тех разделов законодательства, которые подверглись особой атаке в ходе борьбы с терроризмом, экстремизмом, радикализмом, «борьбы за стабильность».

Однако все это частности, говорить нужно о концептуальной порочности законодательства целого ряда стран мира, начиная с их конституций. Особенно это наглядно видно на примере законодательства ряда постсоветских государств бывшего СССР.

В законодательстве этих государств явно просматривается приоритет интересов государства над правами и свободами человека. Принципы: гражданину разрешено все, что не запрещено законом, властям запрещено все, что прямо не разрешено законом, реализован в законодательстве и на практике как раз наоборот. Человек, гражданин каждый раз должен доказывать, что у него есть право и находить в законе подтверждение запрета представителю власти действовать нарушающим права образом.

Я не вижу никакого смысла в попытках улучшить концептуально порочное законодательство.

Либо государство признает, что целью законодательства является обеспечение и защита прав и свобод человека, и исходя из этого создает и реформирует свое внутреннее право, либо мы занимаемся созданием «потемкинских деревень» и покраской фасадов. Такая же ситуация складывается и с институциональным развитием.

Необходимо перестать делать вид, что однопартийные парламенты, осуществляющие тотальный контроль над гражданами спецслужбы, защищающие интересы правящей элиты правоохранительные органы, это нормально.

В авторитарных политических системах при концептуально порочном с точки зрения защиты прав и свобод человека законодательстве трудно рассчитывать на независимый суд, систему сдержек и противовесов, и верховенство закона. Ну и, конечно, трудно рассчитывать на благоприятную для прав человека правоприменительную практику.

Я прекрасно понимаю, что ответы на большинство поставленных мною вопросов лежат в политической сфере, в области политического развития разных стран. И влиять на это политическое развитие очень сложно, особенно с учетом большого количества серьезных вызовов, с которыми сталкивается человечество.

Но мне кажется, что все равно надо сопротивляться, не давать авторитарным режимам подменять понятия, разрушать идеалы, размывать выстраданные человеком идеи и концепции прав человека.

Независимо от географии, ментальности, расы, пола, возраста такие основополагающие фундаментальные ценности, как ПРАВДА, СВОБОДА и СПРАВЕДЛИВОСТЬ должны продвигаться и поддерживаться.

ПРАВДА – как общечеловеческая ценность, проистекающая из права получать и распространять любую информацию, за редким исключением той информации, которая является призывом к насилию или прямо оскорбляет мораль и нравственность. Это свобода говорить и слушать, писать и читать, это право выбора на основе разнообразной и правдивой информации, а не смесь откровенной демагогии, перемешанной с ложью.

СВОБОДА – как выстраданное человечеством право человека быть свободным от угнетения и принуждения, от насилия и унижения его человеческого достоинства. От диктаторов и узурпаторов, от единственно верных учений и монополии на истину. Это свобода объединяться и собираться, участвовать в общественной жизни. Это свободный человек по сути, а не на бумаге.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ – как право человека на справедливый судебный процесс и независимое и беспристрастное правосудие. Это справедливое распределение и пользования ресурсами и возможностями. Это верховенство закона и равенство всех перед законом.

Все это избитые истины, но сколько их не «бей» они не перестанут быть идеалами, о них не перестанут мечтать миллионы людей, независимо от цвета кожи, места рождения или исторических различий.

Иногда мне кажется, что всё или почти всё надо начинать сначала. Но потом я думаю, что надо не начинать, а просто продолжать. Продолжать говорить на черное, что оно черное, на белое, что оно белое, что дважды два четыре, что свобода либо есть, либо то, что есть это несвобода. Говорить простым и понятным языком, говорить и действовать с верой в то, что говоришь.

Альтернативы этому для правозащитников, с моей точки зрения, просто нет.

Евгений Жовтис

Исправительное учреждение ОВ 156/13, г. Усть-Каменогорск, Казахстан

07 февраля 2010 года